16 мая 2017, 11:15 История 2915

Ложь демократии: античные корни деградации власти

Вячеслав Матвеев

Демократия, свойственная нашей цивилизации в новое и новейшее время, уже была в Риме и Греции.

Элементы демократического строения были у древних германцев и древних славян и гето-даков. Но есть ли эта форма управления государством и обществом единственно правильная, вечная и наиболее гуманная?

Человек не эволюционировал

Все разговоры о том, что раньше демократия существовала только у архаичных племен в первобытнообщинном строе, - это ложь. Причем, помноженная на бред теории эволюции. Человечество значительно древнее, чем измышления историков первобытнообщинного строя.

Новейшие артефакты говорят о том, что предметы культуры и высокого ремесла встречаются в слоях более древних, чем ранняя граница появления кроманьонца. Артефакты высокоразвитой культуры встречаются в археологических слоях такой древности, что соответствует не только допотопному, но и до ледниковому периодам и даже значительно ранее. Следовательно, человечество древнее, чем это описывается в современных учебниках, составленных на основе тайного сговора эволюционистов и теологов. Обоим актуально ограничить древность человеческой цивилизации. У каждого лагеря для этого есть свои причины.

Но если человечество рождено каких-нибудь 10 тысяч лет назад в процессе эволюции и борьбы с силами природы за выживание, то со времен Шумера, Аккада и Египта сегодня, по теории эволюции, оно должно было бы превратиться в полубогов. Однако никакой эволюции не видно. Это может понять любой исследователь, кто читал труды об индуизме и зороастризме, египетской и античной теологии, труды Платона и сутры Патанджали.

За эти тысячелетия человек в морально-нравственном и интеллектуальном плане не вырос ни на йоту. Более того, ХХ и ХХI века свидетельствуют о наступлении этапа деградации. Сегодня нет мыслителей уровня Сократа, Платона, Пифагора и Аристотеля, духовных деятелей уровня Христа, Будды или Заратуштры, живописцев и ваятелей уровня Поликлета, Пеония, Фидия, Лисиппа. Наше время - это уровень черного квадрата Малевича. И это - наш символ и наше клеймо, наш штрих-код и наш диагноз.

Древние не знали демократии

Следующее важное обстоятельство для нашего исследования. Еще 500 лет назад существовали две никак не связанные друг с другом цивилизации - Евразии и Африки и цивилизация обеих Америк. Многие века они практически не контактировали друг с другом, ибо злаки, овощи и фрукты у них разные, как и формы хозяйствования. Так цивилизации Мезоамерики (Средняя Америка – историко-культурный регион примерно от центра Мексики до Гондураса и Никарагуа) при наличии дорог и письменности не имели телег, ибо не использовали колесный транспорт. Они знали колесо для игрушек и развлечения детей, но им не приходило в голову использовать колесо как систему транспортировки и передвижения.

Эти два факта говорят о том, что разделение двух цивилизационных очагов человечества произошло в глубокую, возможно, допотопную древность, ибо потоп и ледниковый период смели конструкцию примордиального общества, общества атлантов, которое предшествовало разделению. Итак, мы не знали помидоров, маиса и многого другого, а майя не знали лошади...

Но заатлантические цивилизации не знали и демократии. А это значит, что она появилась намного позже разделения, т.к. монархический строй и теократия известны обоим берегам Атлантики, а демократия и республика - нет. Мы не сторонники поликультурного формирования человечества. Оно, безусловно, имело общий исток и прародину. Однако первобытная демократия - это ложь. Её не было и не могло быть. Демократия не первична. Начало человечества знает только монархию и теократию и ничего больше.

Откуда взялась сказка про демократию?

Так откуда же появилась эта сладкая сказка про демократию как спасителя нас от всех социальных зол? Она появилась из античного мира, из античного полиса. Истоки этого общественного устройства надо искать в Греции и Риме. Причем не во всей Италии, ибо и этруски и латиняне жили изначально в монархическом обществе. Искать истоки надо именно в Греции и Риме.

Греция изначально не знала демократии, ею правили цари. Логографы (ранние историки) сообщают о царе Кодре - основателе правящей в Афинах династии. Позже ее свергли, но у греков сохранился титул царей, басилевсов, однако они перестали играть ключевые роли в афинском обществе. Сохранились они и в другом полисном государстве Спарте, где демократия распространялась только на спартанцев, и ни в коем случае не на автохтонных илотов. Рим изначально тоже знал лишь монархический строй.

Первыми правили потомки царя Ромула из Альбанской династии, затем Римом правили происходившие из этрусского города Цере цари династии Тарквиниев. Это была не вполне классическая монархия, ибо как писал Дж.Дж. Фрэзер в своей работе «Золотая ветвь», счет родства вёлся по материнской линии, т.е престолонаследие или власть получал тот, кто женился на дочери последнего царя.

Луций Тарквиний Гордый (лат. Lucius Tarquinius Superbus или Тарквиний II) — согласно римскому преданию, последний, седьмой, царь Древнего Рима в 534—509 г. до н. э., известный своей тиранией. Он был изгнан из Рима. После переворота, а вернее революции, за которой стояла семья Брута, в Риме была установлена так называемая республика. И здесь начинается самое интересное. Власть происходит либо от Бога, либо от народа, что по своей сути - идейный стержень демократии.

Римляне установили демократию и республику, ибо большинство ученых не противопоставляет демократию и республику. Итак, римляне изменили свой государственный строй. Но они знали, что истинной державой является монархия. Они также верили в то, что монархия благословляется богами. В данном случае небожителями олимпийского пантеона. Без их сакральной санкции нет империума (основного принципа власти). Империумом наделялись те магистратуры, которые были носителями той или иной остаточной власти от уничтоженной монархии.

Монархия была разделена между консулами и их заместителями - преторами. Сенат лишь одобрял их и не являлся источником высшей власти. Власть для римлян всё равно должна была иметь санкции богов, ибо народ не имел этих полномочий через выборные магистратуры, он лишь переносил на них изначальный империум, фактически узурпируя власть. Но, прежде чем узурпировать, её надо получить. Как?

Очень просто. Прежде всего римляне сохранили титул «жертвенного царя» (которого приносили в жертву), ибо кто-то, кто не правит, должен быть всегда ответственен за власть и ошибки этой власти. С кого-то боги должны в итоге спросить и кто-то им (богам) должен ответствовать. Но как избрать консулов, двух высших магистратов Рима и их замов - преторов и квесторов? Для этого создают институцию интеррексов (временных царей). Первый интеррекс был избран после смерти Ромула, и затем это повторялось после смерти каждого из царей. Этот институт сохранялся в течение всего времени республики, с той лишь разницей, что интеррексы назначались патрицианскими чинами сената без жребия.

К избранию интеррекса прибегали, когда по каким-нибудь обстоятельствам не было консулов, например, если оба они умерли или пали в битве, или сложили с себя полномочия. Временный царь правил пять дней, и если консул не избирался, то выбирали нового интеррекса из патрицианских родов Сената. Так как Сенат был не избираемой институцией Рима, а введенный патрицианскими родами, и в него не входили ни простолюдины, ни плебеи, ни пришельцы из других городских общин и полисов (городов), то ни о какой власти народа не шла речь.

Римляне это знали и потому, выбирая консулов, опирались на божественное право и на монархическую власть, носившую усеченный характер. Теодор Моммзен в своей фундаментальной работе «История Рима» пишет: «Право назначать преемника принадлежало не царю, а только интеррексу. Наравне с этим последним был поставлен в этом отношении и консул; однако, если он не воспользовался своим правом, то, как и прежде, вступал в должность интеррекс, так что необходимая непрерывность верховной должности неослабно поддерживалась и при республиканской форме правления».

Итак, с одной стороны, - демократия и республика, с другой - необходима санкция богов, ибо власть происходит только от них, а не от плебса, т.е. народа. Для сохранения сакральной легитимности назначается интеррекс, или временный монарх. Получается, что только он с санкции богов мог передать власть консулам. О какой действительной демократии здесь идёт речь? Скорее, здесь скрытная монархия, ибо даже Рим знал, что власть - от Бога, а монарх - его представитель на земле.

Источник власти – не народ, а боги

Как говорилось выше, Рим знал титулатуру «жертвенного царя». Лауреат Нобелевской премии по литературе в 1902 г. за труд «История Рима» Теодор Моммзен пишет: «Право назначать преемника принадлежало не царю, а только интеррексу. Наравне с этим последним был поставлен в этом отношении и консул...Отделение верховной культовой власти от гражданской (причем к упомянутому ранее жертвенному царю не перешла ни светская, ни духовная власть прежних царей, а перешел только титул)». «Царская власть вовсе не была упразднена, как это доказывается уже тем, что на время междуцарствия по-прежнему назначался интеррекс; разница заключалась только в том, что вместо одного пожизненного царя назначались два на год, которые назывались полководцами (praetores) или судьями (iudices), или просто сотоварищами (consules). Республику от монархии отличали только принципы коллегиальности и ежегодной смены». (Т. Моммзен «История Рима», т.1)

Но зачем в Риме существовал жертвенный царь? Ответ дает Теодор Моммзен: «...постановление, что жертвенный царь (должность которого сочли нужным создать, для того чтобы боги не оставались без обычного посредника между ними и народом) не может занимать никакой другой должности, так что этот сановник сделался первым лицом в римском общинном быту, но вместе с тем и самым бессильным». Значит, он все-таки был нужен, и нужен он был как посредник между богами и народом, который якобы носил в себе истоки власти.

Рим понимал, что не народ - источник власти, а боги, и надо поставить жертвенного царя в качестве посредника, ибо все равно власть - от богов и, следовательно, от их помазанника - царя, который в древности считался отцом римской общины. Джеймс Фрэзер писал в этой связи: «Римский царь, видимо, олицетворял собой ни более ни менее как самого Юпитера».

Как в таком случае римляне, будучи набожным народом, могли отказаться от божественной власти монархи? Вначале они совершили аристократическую революцию, затем, понизив ранг царя, сохранили его в сокрытом виде. Однако полностью отказаться от посредника с богами и самим Юпитером они не могли и позднее попытались восстановить институты монархии.

Однако ни принцепс, ни император времен домината (доминат как форма правления в Древнем Риме пришёл на смену принципату) такими царями не были. Ими оставались жертвенный царь и интеррекс. Император вообще вызрел из экстраординарной магистратуры диктатора, т.е. временного полководца, избираемого на период войны. Его и называли император. Он не хранил монархической власти, а был высшей экстраординарной, фактически чрезвычайной магистратурой Рима. То же касается принцепса как первого консула. Но его избирает тот же интеррекс, т.е. временный царь.

Рим был бунтом против богов

Принцип монархической власти в проявленном виде так и не вернулся в Рим, но он оставался до той поры, пока существовали интерррексы. Здесь можно заключить, что фактически Рим был бунтом против Бога, а вернее против традиционных богов античного пантеона. Поэтому до появления христианской государственной традиции не мог в полной мере именоваться державой, ибо в древнем мире была четкая граница между государством и монархией. Монархия была проявлением во времени и пространстве воли богов и помазанника бога, а государство - самоорганизованной общиной, которая не представляла собой законченную властную вертикаль. Это - полис, зачаток власти, фактически деревенское и городское самоуправление.

Это и давало право царям царей, шахен-шахам Ирана и Парфии, царям галлов и гето-даков Буребисте и Дечебалу противостоять римской экспансии, ибо они не считали нужным подчиняться воле какой-то общины и каких-то консулов, чья держава даже не имела высшего принципа власти. Согласно монархическим теориям древности, только монархия есть истинная власть на земле. Даже фараон не считался монархом, а был богом и верховным жрецом. Можете себе представить, как относились лидеры - цари гето-даков или Ирана к самопровозглашённой власти Римской республики? Они её просто не признавали.

Есть два права на власть - по праву наследования и по праву захвата. Рим никогда не имел прав на средиземноморские земли по праву наследования. Вот и пришлось пользоваться правом захвата, что на корню изменило геополитический облик античного средиземноморья.

Аристократическая демократия

Борис Гиленсон в работе «История античной литературы» пишет: «Первоначально в Афинах правил басилевс, т.е. царь, но постепенно он утратил свое влияние, сохранив лишь религиозные (жреческие) функции. Вся государственная власть сосредоточилась в руках девяти архонтов. В конце VII в. архонт Дракон записал ряд обычаев, придав им силу законов, фактически установил систему судопроизводства, введя суровые наказания за кражу частной собственности».

Мы видим, что в Афинах так же сохранялся титул царя (басилевса), т.к. был царем по праву наследства. Однако и он был необходим для обоснования власти и контактов с олимпийскими богами. Аристотель в «Афинской политии» пишет, что должность басилевса была унаследована афинянами в мифологические времена, во времена первых легендарных царей, то есть термин имеет очень древнее происхождение. Главы фил в Афинах назывались филобасилевсами. Вот определение басилевса, согласно «Византийской суде», Х в.: «Басилевс - тот, кто получил власть в наследовании от предков с определёнными ограничениями, а тиран - тот, кто узурпировал власть силой. Но они [античные греки] используют оба термина без разбора».

В Спарте сохранялись цари. Геродот о них пишет следующее. «Одни лишь цари судят в таких вот единственных вопросах: о дочери-наследнице - кому следует иметь [её в качестве жены], если только отец ни с кем её не помолвил, и о государственных путях. А также если кто-либо пожелает усыновить ребенка, необходимо сделать [это] в присутствии царей». Знали царей и другие греческие демократии. В Фессалии басилевсом иногда называли тагоса - пожизненно выбираемого верховного военного вождя Фессалийского союза.

Итак, древние античные демократии Греции и Рима, опираясь на власть народа, фактически знали, что народ никакой власти не имеет. Вся власть - от богов и от их соизволения на владение землей и людьми. Все остальное было ширмой и прикрытием для сокрытой от глаз плебса и профанов священной монархической линии. Демократия в Древней Греции не была демократией в нашем современном понимании. Возможность влияния на жизнь общества имело ограниченное число людей — мужчин-воинов из аристократических сословий. Так что это относительная или аристократическая демократия.

Почему надо было сокрыть монархию под демократией?

Демократию в нашем современном понимании древние греки назвали бы охлократия — власть толпы, но это - тема отдельного исследования. Но почему всё это произошло и происходило в античном мире? Зачем этим античным полисам нужна была такая игра? С одной стороны, они были результатом аристократической и олигархической революции местной знати. Но это не всё.

Великий французский философ-традиционалист Рене Генон пишет в своих работах о так называемой революции воинов (кшатриев) против жрецов (брахманов), которая якобы произошла на востоке Азии в VII тысячелетии до н.э. Ее подавление принцем Рамой раскрыто в древнеиндийском эпосе Рамаяна.

Здесь важно понимание термина «контринициация», что означает противодействие тёмных сил истинным древним посвящениям традиционного общества. Первым глобальным проявлением контринициации Рене Генон считал так называемую «Революцию кшатриев (воинов) против брахманов (жрецов)». Вероятно, можно предположить, что аристократические перевороты в античном средиземноморье были отголосками подобной революции. Власть царя - изначально глубоко сакральная институция и более жреческая, нежели воинская. Против этого сосредоточения военной и жреческой силы в одних руках и были направленны данные революции.

Рене Генон писал в этой связи: «Разделение на касты с соответствующей дифференциацией социальных функций приводит в конечном счете к нарушению первоначального единства; именно таким образом происходит разделение двух властей — духовной и светской, которые в своем раздельном существовании представляют, соответственно, функции двух первых каст — касты брахманов и касты кшатриев... Кшатрии, даже восстав против духовного владычества, стремились скорее утвердить усеченное учение, искаженное незнанием или же отрицанием всего, что не вписывается в физический уровень... После своего возникновения буддизм в Индии стал одним из основных проявлений революции кшатриев против власти брахманов».

Великий традиционалист из Румынии, эмигрант и исследователь тайных пружин истории Жан Парвулеско, хотя правильнее, на мой взгляд, Ион Парвулеску, писал, что история есть тайный заговор против первого императора, царя земли. Он сосредоточивал в себе и жреческий и воинский ранг. После сокрытия этой персоналии идёт борьба сил инициации и контринициации. Тайный Орден и Тень Ордена, т.е. Тёмный орден, борются между собой. История есть противостояние солнцепоклонников и лунопоклонников, и это продолжится до той поры, пока не раскроется персона царя, императора.

И есть ещё одно весьма значимое обстоятельство для нашего ответа, почему надо было сокрыть монархию под личиной демократии и республики, и отойти от истинной самодостаточной монархической системы. Здесь мы поднимаем вопрос о жертвенных царях и временных царях. В мессианскую эпоху, а античность была глубоко мессианским временем, это крайне важно. Книга Зардушта, мифы Египта о последней борьбе Сета и Гора, мистерии Митры, пифагорейская тайная традиция говорят нам о том, что древние римляне и греки знали о пришествии мессии, грядущего царя мира. Наступало его время. Жреческие корпорации стали орудием в руках военной аристократии, но в интересах обоих сил была мессианская риторика и мессианские идеи.

Вергилий писал о наступлении нового «золотого века» при императоре Августе: «Вот он, тот муж, о котором тебе возвещали так часто: //Август Цезарь, отцом божественным вскормленный, снова//Век вернет золотой на Латинские пашни, где древле//Сам Сатурн был царем, и пределы державы продвинет...». (Вергилий. Энеида. VI, 791–797) Бог Сатурн ассоциировался у римлян с первоначальным священным благоденствием.

Граждане Рима, как и весь античный мир, ждали пришествия золотого века - нового царя и Сатурного царства. Для приближения этого мира они отступали от занятых позиций, освобождая мир под грядущего помазанника. В преддверии его прихода никакие цари не были истинными правителями, а только временными царями. Это и была суть римской демократической профанации. Когда же они увидели, что пришло время Августа, они раскрыли перед ним тайны власти и пожелали объявленный им золотой век, но истинный помазанник пришел в тот древний мир на Востоке, в Палестине. И Рим встал перед дилеммой выбора, но это тема отдельного исследования.

(Продолжение следует).