Возмущение делегатов, узнавших об аресте В. Рудьева и В. Прахницкого, не имело предела... До обеда, затем до вечера обсуждался вопрос о румынской армии в Бессарабии и о вмешательстве румын во внутренние дела республики. С ненавистью и презрением говорили о тех, кто арестовал В. Рудьева и В. Прахницкого...

Ночью 19 января 1918 года открылось очередное заседание Сфатул Цэрий. Был объявлен состав нового правительства. После того, как главой прави­тельства стал Д. Чугуряну, после событий Крестьянского съезда и же­стоких действий румынских оккупационных властей, колебания по поводу проведения прорумынской политики исчезли. Поскольку в тот день румыны арестовали еще и двух членов Сфатул Цэрий, была направлена делегация (полковник Брэеску, новый военный министр, и И. Пеливан) к генералу Е. Броштяну. Тот «решительно заявил, что счи­тает освобождение депутатов невозможным». Когда ему напомнили о «депутатском иммунитете», Е. Броштяну сказал, что «у Молдавской Рес­публики нет конституции, где бы это было зафиксировано, а арест членов Сфатул Цэрий он не считает «вмешательством во внутренние дела Молдавской Республики». И грубо положил конец дискуссиям: «Мы всегда будем так поступать!». Так проводился в жизнь Кодекс законов румынского генерала Е. Броштяну с единственной статьей: «Я здесь судья!». Это было еще одним подтверждением акта оккупации Молдав­ской Республики.

И в этом случае раскрывалось лицемерие внешней политики румынского королевства. Когда ему было выгодно и нужно было завуалировать агрессивные действия, румынские политики и военные, подобные Е. Броштяну, высокомерно заявляли, что в Молдавской Республике нет-де законов, и оттого вели себя, как в джунглях.

В других ситуациях, когда нужно были скрыть многочисленные факты убийств, насилий и грабежей, румынские политики того времени заяв­ляли, что это, дескать, последствия молдавского законодательства. И за все беззакония интервентов должны отвечать молдавские власти.

Между тем «информация о жестоких расправах румынского командо­вания над населением Бессарабии стала известна широким демократи­ческим кругам на Западе, смутив даже некоторых государственных де­ятелей. Румынский посол в Вашингтоне Анджелеску в беседе с госу­дарственным секретарем США П. Лессингом, пытаясь отвести вину от румынского правительства в связи с недостойными действиями румын­ских солдат и офицеров, заявил, что румынские армии “с согласия правительства Молдавской Республики Бессарабии и Щербачева” пре­доставлены в распоряжение этого правительства. Иными словами, за все беззакония оккупантов по отношению к местному населению несет ответственность лишь Совет генеральных директоров» (Papers Relating...1918; Е. Левит, 2000). Эти небылицы распространял и бывший посол Румынии в Петрограде К. Диаманди. Как докладывал Вашингтону Д. Френсис, посол США в России, К. Диаманди сказал ему, что «Румы­ния не несет ответственности за то, что происходит в Молдавской Республике, объявленной независимой».

Третий губернский съезд крестьян Молдавской Республики закончил ра­боту 22 января  1918 года. «Наказания» со стороны румынской оккупационной армии не ограничились лишь арестом В. Рудьева и В. Прахницкого, которых никто больше не увидел. Были арестованы и заключены в тюрьму И. Панцырь, Т. Которос, П. Чумаченко. Об этих преступлениях  газета Кувынт Молдовенеск не проронила ни слова.

О заседаниях третьего и четвертого дней съезда газета писала, что обсуждение велось вокруг «выяснения некоторых вопросов о Сфатул Цэрий и выборе крестьянских делегатов». «Объяснения» давал И. Инку­лец. В ситуации, когда Епархиальный Дом был окружен румынскими солдатами, когда «Бессарабия» была оккупирована четырьмя  румынскими диви­зиями, когда Кишинёв был на осадном положении, то есть были анну­лированы все права и свободы, когда румынские солдаты на глазах демократического форума арестовали 5 делегатов, среди которых были члены Сфатул Цэрий, унизив и оскорбив честь и достоинство народа, И. Инкулец заявил униженным и оскорбленным, что «Сфатул Цэрий был и остается единственным органом, который гарантирует права и свобо­ды, завоеванные революцией», что «плохо поступают те, кто говорит о Сфатул Цэрий, что он хочет поработить страну и продать ее Румы­нии...». Он призвал III губернский съезд крестьян поддержать Сфатул Цэрий. Лишенные своих арестованных руководителей, оскорбленные, подавленные и уни­женные, делегаты под угрозами выразили доверие Сфатул Цэрий и даже выбрали делегатов Сфатул Цэрий от крестьян – И. Инкулеца, П. Ерхана, П. Халиппу, помещика В. Кристи. Среди 36 из­бранных, наконец, делегатов в Сфатул Цэрий не нашлось ни одного места для руководителей Съезда.

Судьба руководителей III губернского крестьянского съезда Молдав­ской Республики и некоторых делегатов была трагической. В соответ­ствии с Кодексом генерала Е. Броштяну «Я здесь судья!», молдаване В. Рудьев, В. Прахницкий, Т. Котороc, И. Панцырь и украинец П. Чумаченко были расстреляны оккупационной румынской армией. Из извес­тных политических деятелей румынская сигуранца держала под посто­янным надзором архимандрита Гурие Гроссу, пламенного румынофила, члена Сфатул Цэрий К. Мисиркова (называем лишь числящихся по документам сигуранцы). Под прикрытием «борьбы с большевиками» ок­купанты расстреляли известную представительницу партии меньшеви­ков Надежду Гринфельд; члена социалистической народной партии, редактора газеты Свободная Бессарабия Н. Ковсана. Ни один из этих известных в «Бессарабии» политических деятелей не разделял концеп­ций В. Ленина, даже наоборот, они были противниками большевистских идей. Под лозунгом истребления большевистских элементов оккупанты депортировали, подвергли репрессиям, уничтожили десятки и сотни людей, которые не имели ничего общего с большевизмом.

Трагические поворотные события, развернувшиеся в Молдавской Демократической Республике с момента вторжения румынских ар­мий (начало января 1918 года) и достигшие высшей степени преступле­ниями, совершенными на III Съезде молдавских крестьян (19 января 1918), подтверждают вывод Н. Йорги от 13 февраля 1918 года: «Сфатул Цэрий суще­ствует лишь на словах».